Разглядывая его, я совсем забыла о трупе Цецилии и, конечно, споткнулась. Мы упали прямо на труп. Ванда опять завизжала.

Монстр приближался неумолимо. Изуродованные руки тянулись ко мне. Я отпихивала их ногами, стараясь одновременно скатиться с трупа Цецилии, но монстр зацепил когтем мои джинсы и начал подтягивать меня к себе. Теперь пришла моя очередь визжать. То, что когда-то было человеческой рукой, обвилось вокруг моей щиколотки.

Я уцепилась за труп Цецилии. Он был еще теплым. Но монстр с прежней легкостью тянул и меня, и его. Добавочный вес ничуть его не смутил. Я царапала руками голый дощатый пол и не могла найти ничего, за что можно было бы ухватиться.

Я вновь посмотрела на тварь. Гниющие рты нетерпеливо открылись, обнажив черные зубы и языки, извивающиеся, как змеи в норе. О Боже!

Ванда схватила меня за руку, пытаясь удержать, но в результате лишь сама поехала по полу.

— Отпусти! — крикнула я.

Она выпустила мою руку.

— Анита!

«Прекрати панику!» — приказала я самой себе, вложив в этот внутренний вопль всю свою силу. Это всего лишь очередной зомби. Если он не получил специального приказа, то послушается меня. Это просто еще один зомби. Я должна была в это верить — или могла начинать готовиться к смерти.

— Остановись, немедленно! — Я была на грани истерики. В этот момент мне больше всего хотелось кричать и кричать без остановки.

Монстр замер, не донеся моей ноги до одного из своих нижних ртов. Десятки глаз уставились на меня в ожидании.

Я сглотнула и постаралась — хотя для зомби это не имело значения — говорить спокойным тоном:

— Отпусти меня.

Он отпустил.

Казалось, мое сердце вот-вот выскочит через рот. Я отползла немного назад и пару минут просто лежала на полу, восстанавливая дыхание. Когда я опять приподняла голову, монстр сидел на прежнем месте. Он ждал. Ждал приказа, как хороший маленький зомби.

— Оставайся здесь и не сходи с этого места, — сказала я.

Многочисленные глаза смотрели на меня, такие покорные, какими они могут быть только у мертвых. Теперь он будет сидеть в коридоре, пока не получит приказ, противоречащий моему. Благодарю тебя, милый Бог, что зомби — это зомби, только зомби и ничего, кроме зомби.

— Что случилось? — спросила Ванда. Ее голос сорвался. Она тоже была на грани истерики.

Я подползла к ней.

— Все в порядке. Потом объясню. У нас есть немного времени, и мы не можем тратить его впустую. Мы уже почти выбрались.

Она кивнула. Из глаз ее катились крупные слезы.

Я помогла ей уцепиться за мои плечи и заковыляла к монстру. Ванда инстинктивно попыталась от него уклониться, и я едва не уронила ее.

— Все хорошо. Он нас не тронет, если мы поспешим. — Доминга могла быть где-то поблизости. Мне совсем не хотелось, чтобы она отдала зомби новый приказ, пока мы в пределах досягаемости. Прижимаясь к стене, я прошла мимо монстра. Глаза у него на спине — если только у этого парня вообще был перед и зад — следили за мной. От вони я едва не потеряла сознание. Но что такое немножко запаха между друзьями?

Ванда открыла дверь, и теплый летний ветер взметнул наши волосы. Какое счастье! Но почему Гейнор и остальные не прибежали на выстрелы? Они же должны были слышать и выстрелы, и крики. Странно.

Мы спустились по трем каменным ступенькам к гравиевой дорожке, огибающей дом. В темноте я разглядела холмики, заросшие высокой пожухлой травой, и растрескавшиеся надгробные плиты. Этот дом оказался домиком сторожа на кладбище Баррел. Интересно, куда Гейнор дел самого сторожа?

Я направилась в сторону шоссе, но вдруг остановилась. Теперь я поняла, почему никто не прибежал на выстрелы.

Небо было таким черным и так густо усыпано звездами, что если бы у меня была сеть, я могла бы поймать несколько штук. Под звездами дул горячий обжигающий ветер. Я не могла даже увидеть луну. Слишком много звездного света. И когда горячие пальцы ветра коснулись меня, я почувствовала это. Зов. Доминга Сальвадор закончила свое заклинание. Я смотрела на ряды покосившихся надгробных камней и понимала, что я должна идти к ней. Так же, как зомби был обязан повиноваться мне, я была обязана повиноваться ей. От этого не убежишь. Она поймала меня — поймала легко и просто.

39

Я все еще стояла на гравиевой дорожке. Ванда приподняла голову и посмотрела на меня. Ее лицо в свете звезд казалось неестественно бледным. Интересно, у меня такое же? Я попыталась шагнуть вперед. Но не смогла. Я пыталась снова и снова, пока мышцы ног не заболели от напрасных усилий. Я не могла уйти.

— В чем дело? Надо бежать отсюда, пока не вернулся Гейнор, — сказала Ванда.

— Я знаю, — кивнула я.

— Так что же ты делаешь?

В горле у меня застрял холодный и жесткий комок. Сердце стучало о ребра, как молот.

— Я не могу уйти.

— Что это значит? — В голосе Ванды опять послышались истерические нотки.

Истерика. Хорошее слово. Я дала себе клятву: если останусь в живых, то разрешу своему телу нервный срыв по полной программе. Что-то, чего нельзя было ни потрогать, ни увидеть, удерживало меня, и мне пришлось прекратить сопротивление, иначе бы у меня просто отвалились ноги. Но если мне нельзя двигаться вперед, значит, скорее всего можно назад. Я сделала шаг. Другой. Да, этот путь мне открыт.

— Куда ты идешь? — спросила Ванда.

— На кладбище, — ответила я.

— Зачем?!

Хороший вопрос — только я сомневалась, что смогу объяснить это так, чтобы она поняла. Я сама не совсем понимала. Я не могла уйти — но должна ли я взять с собой Ванду? Или заклинание позволит мне оставить ее здесь?

Я решила попробовать. Я положила Ванду на гравий — без всяких усилий. Значит, кое-какой выбор у меня еще есть.

— Почему ты бросаешь меня? — спросила она, в испуге цепляясь за мою одежду.

И себя тоже.

— Доберись до шоссе, если сможешь, — сказала я.

— На одних руках? — всхлипнула Ванда.

Она была права — но что я могла поделать?

— Ты умеешь обращаться с оружием?

— Нет.

Оставить ей пистолет или взять его с собой, чтобы, если представится шанс, убить Домингу? Если заклинание — это что-то вроде приказа для зомби, я могла бы ее убить, если бы она прямо не запретила бы мне это делать. Итак, у меня еще остается какая-то свобода воли. Доминга притянет меня, а потом пошлет кого-то за Вандой. Ведь она предназначена на роль жертвы.

Я протянула ей пистолетик Цецилии, предварительно сняв его с предохранителя.

— Он заряжен, надо только нажать курок, — сказала я. — Раз ты никогда не стреляла, совет: не показывай его, пока Энцо или Бруно не подойдут к тебе вплотную, а потом пали не раздумывая. На таком расстоянии ты не промахнешься.

— Почему ты бросаешь меня?

— Заклинание, я полагаю, — сказала я.

Ее глаза стали круглыми.

— Какое еще заклинание?

— То, которое заставляет меня выполнять их приказы. То, которое требует, чтобы я возвращалась. То, которое запрещает мне уходить.

— О Боже, — сказала Ванда.

— Да. — Я улыбнулась ей. Ободряющей улыбкой, которая насквозь была лживой. — Я постараюсь за тобой вернуться.

Ванда смотрела на меня, как маленький ребенок, которого родители оставили в темноте. Я повернулась и пошла прочь, а она глядела мне вслед, сжимая в дрожащих руках пистолет.

Сухая трава шуршала о мои джинсы. От ветра по ней пробегали бледные волны. Надгробные плиты торчали из травы, словно зубцы подземных стен или спины морских чудовищ. Мне не надо было думать, куда идти, мои ноги сами находили дорогу.

Интересно, точно так же чувствуют себя зомби, когда им приказывают подойти? Нет, зомби должен тебя услышать, его нельзя позвать на большом расстоянии.

Доминга Сальвадор стояла на вершине холма. Ее силуэт четко вырисовывался на фоне низкой луны. Скоро рассвет. Еще пока ночь, но она уже на исходе. Если мне удалось бы потянуть время до восхода солнца, я уже не смогла бы оживлять зомби. И возможно, заклинание тоже утратило бы свою силу. Но это лишь в том случае, если мне повезет больше, чем я того заслуживаю.